Volunteer Fire Department |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Volunteer Fire Department » Приятное прошлое » -1445. Тематическое травести
Четыре года назад, самый конец октября.
Отель Денума открывает свои двери для посетителей. Первыми гостями стали члены V.F.D., они приглашены на бал, который продлиться до утра.
Мы не забыли упомянуть, что это бал-маскарад?
Присутствуют Эсме Сэлинджер, Беатрис Энуистл, братья Денума. Желающих приглашаем присоединиться.
Порядок постов свободный.
Дресс-код: костюмы для дам, коктельные платья для джентельменов.
Как вам должно быть известно, Отель Денума организован по принципу библиотеки, где каждый этаж занимает свое место в десятичной классификации Дьюи. Чтобы теософы не завидовали историкам, пентхаусы построены на каждом – когда отель возвышается над морем, не так важно, с какой высоты любоваться видом, будем честными, весьма однообразным. Но в то же время умиротворяющим.
Впоследствие некоторые гости будут останавливаться здесь ради вида, и комфорта от его созерцания. В мире, где пожары вспыхивают все чаще, сложно найти безопасное место.
Сегодня вечером пентхаус седьмого этажа занимала Беатрис Энуистл, любезно согласившаяся помочь хозяевам с последними приготовлениями.
В эту самую минуту каждый из братьев Денума стоял за своей ширмой, пытаясь упаковать себя в костюмы, которые создали бы формы, необходимые для идентичных черных платьев, скроенных так, чтобы не оставить места неудаче.
– Почему мы на это согласились? – спросил один из них.
– Потому, что не следует пренебрегать возможностью усовершенствовать технику маскировки, – ответил другой и потянулся за вешалкой с платьем.
Сейчас казалось, что то – самая легкая часть, особенно если сравнить с процедурой, к которой пришлось прибегнуть пару дней назад.
– Ты не могла бы мне помочь? – обратился Эрнест, или это был Френк, к Беатрис.
У платьев был высокий, насколько это прилично, вырез и застежка-молния на спине, справится с которой в одиночку казалось заданием невыполнимым. Как только женщины ухитрялись.
– Спасибо.
– Ты уверен, что они нам по размеру? – спросил Эрнест, а может Френк, у брата, пытаясь втиснуться в свое платье. Плечи отказывались проходить.
– Они одинакового размера, – он показался из-за ширмы и подошел к зеркалу в полный рост, чтобы оценить результат.
Отредактировано Denouement triplets (2019-02-02 22:34:15)
– Может это ты, Френк, поправился? – беззлобно усмехнулась Беатрис, заходя за ширму к его брату.
Все и так знали, что это шутка – ужа давно было замечено, что на какие бы миссии и на какие бы диеты ни забрасывало братьев Денума, они всегда и в любых условиях выглядели совершенно одинаково, за исключением, может, одежды, хотя и ее предпочитали подбирать идентичную. По очень схожей причине было сложно не любить их всех троих одновременно и одинаково.
Беатрис застегнула платье на одном и братьев, оправила и разгладила складки в таких местах о которых, возможно, мужчины не всегда задумывались, и шагнула за другую ширму. Второму брату она объяснила уже подробнее, как такое проделать самому, на случай экстренной маскировки без посторонней помощи.
– Сначала руку вот сюда... И тянешь вверх... Теперь через плечо и дотягиваешь до конца, – можно было подумать, что Беатрис заламывала ему руки – отчасти так оно и было, но только в контексте тяжелой женской доли. – Да нужна определенная гибкость... Скажите спасибо, что вам не приходится иметь дело с корсетами или кринолинами.
Ей ли, как актрисе, не знать. В этот раз женщины как раз легко отделались. Удобные костюмы по фигуре из всего женского коллектива организации делали привлекательных и очень изящных молодых, или хотя бы моложавых мужчин.
– Вам очень идет, – Беатрис не переставала улыбаться, но комплимент был искренний.
С этими словами она вернулась к своему занятию – взбиванию пены для бритья. Смелые волонтеры шли на серьезные жертвы, их усики были практически их отличительной чертой. Не друг от друга, конечно, но от остального мира, и очень шли всем троим.
– Так, кто же будем первым? – спросила Беатрис, вставая возле стула у зеркала.
– Не я, – прозвучало сразу два голоса. Оба оттягивали, как могли, этот момент, но теперь тот наступил окончательно и бесповоротно.
Не имела значения даже коробка накладных усиков, стоявшая сейчас в комнате цокольного этажа и дожидающаяся завтрашнего утра. Некоторые жертвы слишком велики, даже если идешь на них добровольно.
– Почему мы не можем быть усатыми женщинами? – спросил из-за ширмы Эрнест, или это был Френк.
В это время его брат подошел к Беатрис и с видом полной обреченности сел на стул, предварительно отвернув тот от зеркала – наблюдать за процессом было выше их сил.
Не братья выбирали, что открытие их отеля будет балом-маскарадом с переодеванием. Те устраивали с определенной регулярностью и там, где намечался следующий вечер. Просто им не повезло.
Отель был закончен, последняя сахарница заняла свое место, штат укомплектован, пора принимать гостей. Все их состояние было в вложено в отель и то, что под ним, они не имели права терять время.
– Чем быстрее мы это сделаем, тем быстрее можно будет начать отращивать их обратно, – кивнул Френк, или Эрнест Беатрис.
Поправил полотенце, чтобы пеной не испачкать случайно платье. Четвертого у них не было. Густав, разрабатывающий большую часть маскировок, был гением и талантливым режиссером, но братья немного отошли от его модели. Как, наверняка, и многие другие гости – приходить в стандартных костюмах на праздники V.F.D. было не принято.
– Может нам отпустить волосы? – второй из братьев примерял парик перед другим зеркалом, – нам бы пошло.
Он аккуратно потыкал в замысловатую прическу и взялся за клей. Всех волонтеров учили обращаться с гримом, кроме того, среди них было достаточно представителей творческих профессий. И женщин.
Как будто многоопытный цирюльник, Беатрис профессиональным жестом нетуго завязала полотенце на шее Френка, ну или Эрнеста, или даже Дьюи, пальцем потянула его за подбородок и очень аккуратно нанесла пену. Затем сняла пиджак и с себя, чтобы не запачкать. Все же, как бы всесторонне талантлива она ни была, а вот так сбривать усы приходилось не каждый день.
– Вы можете, я думаю, стать Женщинами без Волос, но с Усами, как вам такой вариант? – улыбнулась она, игнорируя выразительный взгляд, который уперся в нее выше от пены. – Я могу сбрить и в другом месте...
Несмотря на колкие шуточки, она, тем не менее, аккуратно и, насколько возможно – заботливо взялась за бритву.
– Не волнуйся, они вырастут снова, – произнесла Беатрис ободряюще перед тем, как начать. Добавила уже почти себе под нос: – И, насколько я могу судить – довольно быстро...
Стараясь действовать оперативно, она, тем не менее, не торопилась, чтобы случайно не порезать – бритва была очень, очень хорошо заточена. Такими же опытными жестами Беатрис вытирала бритву о второе полотенце, затем стерла пену с лица, и наконец выпрямилась, театрально отводя руку назад.
– Ну вот, теперь ты настоящая леди, –заявила она, сдергивая полотенце с шеи, которое она все так же, войдя в роль, закинула на плечо, и указала ему на другое зеркало, – Вон там косметика. Начни с пудры, с остальным я могу помочь. Следующий!
– Спасибо, – один из братьев встал, чтобы поменяться местами с другим.
Второй остановился у ростового зеркала, рассматривая себя в платье, с париком и усиками.
– Мне кажется, и так хорошо, – повернулся, оценивая в другом ракурсе, но тот не изменил его мнения, – Беатрис, тебе не нравится?
Сдавшись, он подошел и сел на стул перед ней.
– Аккуратнее, клей еще сохнет.
Тем временем Эрнест, или Френк, рассматривал содержимое косметички, которая прилагалась к каждому набору маскировки. На внеклассных занятиях все волонтеры учились пользоваться ее содержимым, и девочки, практиковавшиеся ежедневно в свободное от занятий время, неизменно обставляли мальчиков, может, кроме тех, кто занимался в театральном кружке.
Денума не занимались, хотя, как-то раз, их попытались сманить сыграть Себастьяна и Виолу.
– В организации количество мужчин и женщин примерно равно, – рассуждал тот из братьев, которому в этот момент лучше было бы помолчать, – зачем переодевания, если можно послать на задание волонтера нужного пола? Подделка никогда не сравниться с оригиналом.
– Обстоятельства могут сложиться так, что выбирать не придется, – парировал другой, – я предпочту спастись в женском платье, чем бесславно погибнуть в мужском костюме.
– Беатрис, – он посмотрел на нее снизу вверх, – а что предпочла бы ты?
– Она бы предпочла сейчас слушать бурчание Лемони, не так ли? – обернулся сидящий у зеркала Френк, или это был Эрнест.
– Мне? Мне вы нравитесь в любом образе и любых костюмах, – Беатрис рассмеялась, и взяла свежее полотенце для второго брата, снова повязывая, взбивая пенку посвежее, и приступая к следующей паре усов. – Неотразимы вы вообще без всего, это я точно знаю, но такой формат вечеринок, боюсь, организация пока не поддерживает. Разве что вы устроите нечто наверху, у бассейна?..
Глаза Беатрис посмеивались, пока она, тем не менее все так же заботливо и оперативно вновь нанесла пену, взялась за бритву и коснулась полотенцем подбородка Френка или Эрнеста, чтобы поднял голову чуть выше.
Этот брат был уже в парике, и действительно всерьез походил на даму. Характерную, пусть и не слишком женственную, но вот еще стереть пену – и можно начать спорить о половой принадлежности. Подумаешь, широкие плечи. Пусть бы хоть один из братьев Денума попробовал потягаться с Жозефиной на ринге. Бесстрашная, сильная, и невероятно красивая женщина, которая не соответствовала ни одному из известных Беатрис канонов красоты.
– Между прочим, Лемони сейчас тоже где-то проходит через все те же страдания, что вы, – невозмутимо отозвалась она, – Мы вместе выбирали ему платье и туфли. Так что да, сейчас он, вероятно, изрядно бурчит, хоть и не наши любимые темы, я думаю. А что касается предпочтений... Ваша одежда, как правило, функциональнее, а наша – драматичнее и разнообразнее. Я бы предпочла, чтобы стерта была грань, разделяющая мир моды по такой несущественной черте, как пол, и чтобы все были вольны одеваться так, как им хочется. Разве я в брюках менее женщина?..
Вопрос был риторический, ну или просто поводом для братьев оценить Беатрис в брюках.
– Так, с тобой мы закончили, – она стерла пену и отложила все полотенца, и подошла к другому зеркалу, где брат Эрнеста или Френка занимался макияжем, – Если ты позволишь, я бы порекомендовала другой тон на губы.
В ее голосе дружеская колкость сочеталась с не менее дружеской мягкостью.
– У тебя осенний тип лица.
Братья переглянулись через отражение в зеркале – что они не знали друг о друге и о Беатрис? Как правило людям, которые боролись с чужой глупостью и недальновидностью, ханжество было несвойственно, и в организации, особенно среди младшего поколения нравы царили весьма демократические, но оставалась черта, какую старались не переступать.
Особенно, зная, как Лемони сохнет по Беатрис.
– Мне всегда казалось, у нас зимний цветотип, – прокомментировал один из братьев, сев рядом с другим.
Придирчиво рассматривал их в зеркало, вздохнул, и принялся разбирать вторую косметичку. Теорию он помнил, но практика требовала времени, особенно если подразумевался вечерний образ.
– Ты уверенна, что Лемони справится без твоей помощи? – побеспокоился Эрнест, или это был Френк.
Им проще, они мелкие и тощие, а Лемони – при его росте – нужно очень постараться. Пусть в театральном кружке он считался одним из лучших.
– По крайней мере, Лемони можно обойтись без каблуков, – озвучил их мысли один из братьев и взглянул на две пары туфель, оставленных на последний момент. В них придется не только ходить, но и танцевать.
– Они так и не подтвердили приглашения, – заметил Френк, или Эрнест, и все сразу поняли, о ком идет речь.
– Они редко появляются на вечерах, даже когда те – не маскарад, – согласился второй.
Старшее поколение, как правило, не любило переодевания еще больше, чем его не любили молодые, но время от времени делало исключение. Только не эти двое.
– Не нужно аплодисментов! – дверь распахнулась, как будто кто-то открывал ее с колена, и на пороге появился самого щегольского вида молодой человек, которого кто-либо когда-либо видел, даже среди таких, которые от рождения были мужчинами, а не только по случаю маскарада.
Эсме застыла на пороге, чуть не сшибив об косяк цилиндр, предсавлявший из себя отдельное произведение искусства в формате текстильной скульптуры, с особым приглашенным гостем – павлиньими перьями. Цилиндр как бы символизировал, и в то же время только подчеркивал скрывающегося под ним человека, хоть тот человек и вовсе не скрывался, а напротив – изо всех сил лез на первый план, приняв драматичную позу, и заполнив сразу все пространство, весьма немалое.
– Я –Мишель Инженю Леонард Аполлинер, и... Черт, вы уже сбрили усы? – из пафоса Эсме раздосадовалась так же резко, как ворвалась. – Я собиралась рисовать с натуры. Ну-ка, подвинься...
Она широким андрогинным шагом дошла до зеркала, бедром двинула в плечо Френку или Эрнесту, кто там из них есть кто, и выискала среди груд косметики карандаш.
– Ладно, придется так, по памяти.
По памяти у нее прекрасно получилось, как будто она каждый день рисует себе мужские усики. Затем посмотрела на свое отражение так, как будто собиралась то совратить, причем тут же, у зеркала, во всех позах.
– На какое только не уродство не пойдешь, чтобы быть самой красивой.
– Лемони есть кому помочь, он с... – только и успела произнести Беатрис, как ее отвлекло появление Мишеля Инженю Леонарда Аполлинера.
Следующие несколько секунд она расплывалась в восторженной улыбке от костюма Эсме. Он полностью соответствовал законам природы, по которым именно самец павлина должен из кожи вон вылезти, чтобы впечатлить и самку, и всех, кто окажется поблизости. Эсме впечатляла всегда, но в таком костюме – особенно. Беатрис тихо чихнула себе в плечо, когда павлинье перо пощекотало ей нос.
– Эсме! – совершенно искренне воскликнула она, – Ты неотразима! Ты – восьмое чудо света!
Поймав взгляд подруги в зеркале, она поскорее поправилась:
– Да что я говорю, конечно, не восьмое, а первое! Первое! Мы с мальчиками почти закончили... Френк, дорогой, позволь, я тебе помогу...
Наклонившись, Беатрис помогла ему с подводкой губ.
Затем она переметнулась вокруг Эсме к другому брату, чтобы деликатно и умеренно тронуть его щеки румянами. Потом – обоим принесла их обувь.
– Аккуратнее. У нас есть еще несколько минут, чтобы вы к ним привыкли... Вы ведь успели их разносить?
Стоило Эссе произнести слово “аплодисменты”, как Эрнест и Френк, если это, конечно, были они, вскинули руки, как в танго, и синхронно отхлопали задорный ритм, который можно было счесть за овации, а можно и нет.
– В высшей мере неприлично поднимать руку на даму, – заметил тот из братьев, которого двинули в плечо, но подвинулся на длинном мягком пуфе, который обычно ставили перед роялями и в номерах седьмого этажа.
Другой тем временем извлек плоскую прямоугольную коробочку и поставил перед Эсме. В коробочке были отменные усики на невесомой прозрачной сеточке, что правда, черные, но таковыми же были и карандаши из их косметичек. Пузырек с клеем стоял на виду.
– Если тебе требуется помощь… – Френк, или Эрнест, всегда рады помочь гостям. Обоим пора привыкать к их новым ролям.
И более оседлому образу жизни.
– Золотые слова, – согласился его брат с последним утверждением Мишеля Инженю Леонарда Аполлинера.
– Ты так и не сказала, кто сегодня колдует над Лемони, – через отражение на Беатрис смотрели сразу две пары карих глаз. – Неужели его сестра? – добавил уже один из близнецов.
– О, нет, – выдохнул второй, смотря на орудия пыток в руках прекрасного джентельмена.
Туфли были худшей частью костюма – сразу перед платьем и накладными ресницами.
– Дамы, к нашему глубочайшему сожалению, мы не можем пообещать, что сегодня будем танцевать с вами столько, сколько вы того заслуживаете, – подхватил мысль Эрнест, или это все-таки был Френк.
Обувшись, братья встали и протянули руки – один Эссе, другой Беатрис.
– Руку я и не поднимала. О бедрах в этикете ничего не сказано, – отмазалась Эсме, и посмотрела вниз, на коробочку: – О! Какая прелесть! И как вовремя! Поздравляю, мальчики, ваш сервис становится вполне пригодным.
Оттопыривая все свои мизинчики, она аккуратно взяла усики, клей, и через минуту уже соблазняла самое себя в отражении свежей парой усов, весьма убедительных и достоверных.
– Кажется, я нашла себе ровню среди мужчин, – заявила она, – Но в этих отношениях пришлось бы отдуваться за обоих!
Она обернулась, когда братья стали взгромождаться на каблуки. Это напоминало шествие юных оленей по замерзшему пруду. Эсме не скрывала высокомерной улыбки. Никогда, по жизни.
– Ну что вы, мальчики, этот каблук и в половину не настолько высок, как было "in" на прошлой неделе. Ты помнишь, Беатрис? – невозмутимо взглянув на второго очаровательного джентльмена, Эсме приняла протянутую руку, и даже правильно подхватила новоявленную партнершу, но тут же усмехнулась углом рта: – Боюсь, в этот вечер не все приглашения будут зависеть от вас. Но вам повезло! Мы будем приглашать вас танцевать ровно столько, сколько того заслуживаете вы.
В ее голосе не обошлось без дружеского злорадства.
Она тут же повернулась к зеркалу вместе с Френком или Эрнестом:
– Смотри, как удачно! Ты совсем меня не затмеваешь.
– Да, они все трое смогли выбраться, – ответила Беатрис, укладывая на париках братьев последние прядки, – Так что и ему нашлись советчики, с обеих сторон, так сказать. Осторожно...
Это и она приняла протянутую руку, только вместо танцевальной позиции, скорее подхватила доставшегося ей брата. Гораздо более заботливо, да еще поглядывая через его плечо, чтобы поддержать и второго, если – то есть, не "если", а "когда", – Эсме вновь отвлечется на себя.
Окинув довольным взглядом обоих братьев, Беатрис улыбнулась:
– Я понимаю, что вам сейчас непросто, но, поверьте мне – вам даже идет. Я, признаться, и сама поражена.
Получившиеся из братьев-близнецов сестры-близнецы сохранили от мужской ипостаси обаяние и шарм, сквозившей даже в неловкости от мучительной обуви. Таких барышень так и хочется спасти если не из высокой башни, то из высоких каблуков.
– Да, Эсме, я помню, но ведь и сама, кажется, чуть не вывихнула лодыжку на той неделе?.. – как бы невзначай уточнила Беатрис, вставая со своим близнецом в танцевальную позицию, и изобразила галантный поклон, и даже поднесла поцеловать ему руку.
– Как бы лестно ни было ваше приглашение, прекрасная леди, я думаю, неразумно вам сейчас и здесь тратить силы, еще целый вечер впереди. Лично я собираюсь вас щадить и прогуливаться короткими перебежками от диванчика к диванчику. Впрочем, скоро ноги у вас онемеют и, отчасти, станет проще. Правда, потом снова заболят с удвоенной силой, и потребуются ванночки. У вас найдутся ванночки?
– У нас найдется все, что потребуется, – подтвердил один из братьев, пока второй теперь уже уверенной походкой направился за высокими перчатками, полагавшимися к платьям.
В женской обуви, конечно, не так удобно, но она пошита на заказ и у того же самого сапожника, который всегда шил для братьев, снабжая и мужские туфли каблуком – нужно же близнецам было компенсировать свой невысокий рост. И им всем не впервой переодеваться в чужие костюмы.
– Мы готовы, – провозгласил Френк, или это был Эрнест, – а вы, джентельмены?
Поверх перчаток они застегнули микроскопические часики, и те показывали, что гостям еще рано собираться, но на бал приглашены члены V.F.D., они всегда приходят заранее.
Никто не простил бы опоздания хозяевам.
– Пойдем, сер Мишел Инженю Леонард Аполлинер, посмотрим, сможем ли мы найти тебе достойную даму на этот вечер, – Эрнест, или Френк, кивнул в сторону двери, – если ты, конечно, не намерен посвятить еще одну, или не одну леди в тонкости нанесения макияжа.
– Никто кроме тебя не знает, что в моде в этот момент, а что успело безвозвратно устареть, – продолжил мысль его брат.
Сэру Мишелю Инженю Леонарду Аполлинеру трудно было оторваться от зеркала, как, впрочем, и всегда. Он проверил и перепроверил все последние и предпоследние детали. Булавку в шикарном галстуке. Павлиньи перья на цилиндре. Фалды, усики, безупречный маникюр, ботинки начищенные настолько, что в них можно было увидеть отражение.
– На вечере есть только одна дама, которая меня достойна, – заявил он, обнажая зубы и выискивая языком соринки между ними.
А затем, поймав на себе взгляды, добавил:
– И она уже залезла в мои штаны!
Эсме расхохоталась своей отличной похабной шутке.
Оставив второму джентльмену открывать им всем дверь, она вышла первой, еще не отсмеявшись, и уже в коридоре подхватила обоих близнецов под руки, волоча их за собой совершенно не дамской хваткой.
– Знаете, а в этом что-то есть, в этой вашей "сильной половине человечества", – она передразнила довольно мерзко, давая понять, что совершенно точно так не считает, а только издевается. Самая страшная сила – это красота, самая страшная красота – у нее, у Эсме, значит, и самый сильный пол – снова-таки Эсме.
Железная логика.
– Так и хочется воспользоваться положением, отправиться на подвиги, щекочущие мое личное эго... Беатрис, ну ты идешь?
– С твоим потенциалом и твоей потенцией, – лихо подхватила Беатрис, закрывая за всеми дверь, – подвиги должны свершаться сами, даже до того, как ты успеешь на них отправится, дорогая.
Если бы Эсме проходила обучение наравне со всеми, то, разумеется, провалила бы маскировку. Она умела подобрать костюм идеально подходящий к любой оказии, любой теме, или развести такую демагогию, чтобы любой костюм оказался подходящим, но никогда Эсме Сэлинджер не смогла бы заставить себя быть незаметной. Скорее должна была замаскироваться остальная вселенная вокруг нее, чтобы как-то ее скрыть, и то она своими идеальными острыми коготками прорвалась бы наружу и затребовала весь свет софитов на себя. Такая ни за что не согласиться маскироваться под совок для уборки, как это мастерски делал Лемони, или под грузовичок, как сама Беатрис.
Так и сейчас.
Быстро освоив удивительно точную мужскую походку и нрав всеядного разнузданного дэнди, она по прежнему оставалась совершенно узнаваемой Эсме. Беатрис смотрела, каким ястребом этот павлин налетел на двух хрупких – на таком фоне – близнецов, и как он все равно оставался шумной, самодовольной, но, в целом, незлой птицей. Беатрис верила в то, что даже сама Эсме где-то очень глубоко не воспринимает себя всерьез, а просто нашла нишу своей личности, в которой может незабываемо блистать.
– Идите, Мишель, я вас догоню, – Беатрис приладила и свой цилиндр, и перехватила трость, в которой она, естественно, прятала шпагу, как учили, – Мне еще нужно кое-кому попудрить носик.
Один из близнецов задумчиво посмотрел ей вслед. Второй сдержался, но подумали братья, вероятно, об одном и том же. Не маскарад, а вечер открытий, и это еще только начало.
Оба очень старались успеть за сэром Мишелем Инженю Леонардом Аполлинером, к счастью, до лифта было не так далеко, а там можно и передохнуть.
Примерно в то же время, но в совершенно другом номере отеля, сидела еще одна леди, уже в платье, парике и без усиков, и красила ногти красным, как запекшаяся кровь, лаком.
По радио передавали джаз и дождь на завтра, а шторы на окнах были опущены, так что единственным источником света оставалась настольная лампа под зеленым абажуром.
– Как видишь, я справилась, – леди не обернулась на шорох открывшейся двери, а затем и шагов. Опустив кисточку в баночку, подула на ногти и манерно помахала рукой, словно это могло заставить лак высохнуть быстрее. Но ничего, у нее – то есть у него – еще есть время.
Дьюи превратился в мифического единорога более пятнадцати лет назад, и с тех пор никто и никогда не видел братьев числом больше двух в одном месте в одно время. Так будет и сегодня вечером. В толпе затеряться несложно, и шампанское сделает гостей менее склонными к наблюдениям, но нужно дождаться, чтобы собралась вся толпа, а не только самые пунктуальные из членов V.F.D.
– Я думала, вы будете дольше возиться, – играя в переодевания, главное не путать местоимения.
– Я ни секунды не сомневался в тебе, – голос Беатрис понизился сам собой, чтобы соответствовать полумраку и шершавому, бархатному джазу, который даже через радиоприемник звучал так, будто рядом с ним непременно кто-то курит.
Сняв цилиндр, Беатрис отложила его вместе с тростью на кресло, и подошла к зеркалу, вежливо заглядывая в отражение к даме, в точности, без единого отличия, похожей на своих братьев, то есть уже скорее сестер. Столь яркие образы ни у кого не вызовут и мысли о том, что близнецов на самом деле трое.
Поймав руку дамы в свою, Беатрис поднесла ее к губам очень деликатно, прекрасно понимая, что такое свежий лак, и прикасаясь к тыльной стороне ладони так, чтобы даже случайно не задеть ни ногтика. На ее стороне было так же то сведение, что несколько минут после нанесения лака человек совершенно беззащитен, и не станет резко отдергивать руку.
– Ты чудесно выглядишь, – добавила она, выпустив пальчики леди, и следующим поцелуем уже коснувшись ее плеча, коварно улыбаясь одними глазами в отражении. – И это чудесные духи.
Затем она выпрямилась и как будто стряхнула часть томного образа, пожимая плечами и склоняя голову набок:
– Мы тоже неплохо справились. Я привыкла менять костюмы в театре, а Эсме вообще переодевается по шесть раз на дню – или чаще, если того требует мода, или ее левая пятка. Потом оставалось только сбрить усы двум очаровательным дамам, а в остальном они и сами отлично подготовились. Как ты себя чувствуешь?
Отредактировано Beatrice Anwhistle (2019-02-14 22:59:10)
Духи, точнее одеколоны, братьям тоже приходилось выбирать одинаковые, хотя в этом вопросе каждый имел собственное мнение и свои предпочтения. В повседневной жизни они сошлись на том, который устраивал всех троих, сегодняшний же вечер и вовсе был уникальным событием, можно и потерпеть, источая аромат рассерженного и промокшего летнего луга, над которым снова показалось солнце.
– А как я должен себя чувствовать? – лак все еще сох, и джентельмен, переодетый дамой, продолжал сидеть неподвижно, разговаривая с отражением собеседницы. Собеседника. – Это переодевание, а не операция по смене пола.
Конечно, приходилось помнить о движениях, походке, манерах, но в этом непривычный и не слишком удобный костюм даже помогал. Братья привыкли себя контролировать.
У них были совершенно разные характеры, но, тем не менее, различать их умели единицы. В основном женщины.
– Как Эсме называет себя сегодня, – один из них был не прочь дружески позлословить, – Гастон Ипполит Марсель Оливье?
Некоторые до сих пор гадали, в кого мисс Сэлинджер такая удалась, но, кажется, в родителей.
Найдя туфли под столом, он обулся и встал, наконец поворачиваясь к Беатрис лицом. Придирчиво оглядел ее костюм, поправил галстук и достал из ящика стола коробочку.
– Не хочешь примерить? – продемонстрировал безупречные усики, сделанные тем самым мастером, у которого V.F.D. в будущем будет заказывать парики и усы-бороды для комплектов камуфляжных костюмов.
Отредактировано Denouement triplets (2019-02-16 21:15:46)
Братья сколько угодно могли выбирать одинаковые одеколоны, костюмы, прически и даже ночные рубашки, только если бы на них одни и те же духи не раскрывались тремя разными ароматами, которые могли учуять очаровательные женские носики, то ни один из братьев не относился бы к вопросу отношений так спокойно и уверенно, как они относились сейчас.
– Ну я не знаю, – усмехнувшись, Беатрис выгнула бровь, – Я думала, может ты соскучился сидеть тут в одиночестве, пока я хлопочу над твоими братьями.
Она тут же улыбнулась, потому что оба прекрасно понимали, почему все это было необходимо, и оба давно приняли условия игры. Однако, условия игры никак не мешали им выкраивать время вот так, урывками, и проводить его так, как им вздумается.
Галантно подставив руку, Беатрис, оставаясь в роли с таким же рвением, с которым она несколько минут назад изображала цирюльника, помогла своей даме встать, тем временем отвечая на другой вопрос:
– Эсме сегодня – сэр Мишель Инженю Леонард Аполлинер, эсквайр, – едва ли Эсме на самом деле знала, что такое "эсквайр", то с той же уверенностью можно было предположить, что ей понравится это слово просто по звучанию. – Ты же знаешь, она любит аббревиатуры. Хотя бы понимает их...
С другой стороны, Эсме вообще мало интересовалась лингвистическими упражнениями, и, вполне возможно, что все ее ухищрения с именами составляли не вполне лишенные смысла аббревиатуры не случайно.
Взяв коробочку, Беатрис снова усмехнулась:
– Ты считаешь, в нашей паре всегда должна оставаться пара усов? – она тоже не прочь была дружески по-злословить, ведь как иначе выжить в V.F.D... Взяв усики, она приложила их над верхней губой, пока без клея, – Ну как?
– Тебе идет, – усы и борода были одним из самых простых способов изменить внешность до неузнаваемости, и неважно, кто прибегал к этой тактике – мужчина, женщина, или подросток.
Конечно, эффективнее было использовать другую модель, но другая братьям была ни к чему, ведь они не собирались на задание, а открывали свой отель.
– Но с ними не так удобно, как с настоящими, – особенно при определенной активности, в остальном же, при условии использовании правильного клея, а другим братья не пользовались, накладные усики не доставляли никаких хлопот. И не начинали отклеиваться в самое неподходящее время.
В радиоприемнике одна прочувствованная мелодия сменилась другой, и дама внимательно посмотрела на джентельмена.
– Не пригласишь меня?
Потом, внизу, им едва ли удастся станцевать больше одного танца, но пока они здесь, и никто не считает, не следит за Беатрис печальными глазами сенбернара.
Им обоим полезно вспомнить, кому какая роль сегодня отведена в паре.
Если бы этот разговор состоялся вчера, или сегодня утром, вместо вопроса прозвучало бы предложение, или они бы вовсе обошлись без слов. Но во время маскарада нужно играть по правилам, иначе зачем было тот устраивать.
И правда, зачем?
У кого-то в V.F.D. было особенно несмешное чувство юмора.
– О, мне не привыкать, – беззаботно отозвался джентльмен, берясь наконец за клей, чтобы не только примерить усики, а и закрепить до конца вечера. Хватило для этого что-то около минуты.
Беатрис игрывала в театре и те роли, где дамы переодевались мужчинами, и самих мужчин иногда. Из нее получился настолько обаятельный Фигаро, что графу в той пьесе пришлось разрываться не между двумя интерксами, а тремя. Нет преград перевоплощению, особенно при ее – да и большинства ее друзей – сторонней и подпольной деятельности.
По заданию иногда приходилось маскироваться даже бакланом на корабле. Что такое пара усиков по сравнению с накладными перьями и клювом.
– Не окажете ли вы мне великую честь, миледи? – завершив маскировку, джентльмен повернулся вновь к своей даме, и щелкнул каблуками, в полупоклоне протягивая ей руку.
Не моргнув глазов, они сразу встали в нужную танцевальную позицию, пусть и обратную им обоим привычной. Беатрис вела бесстрашно, оставляя своей партнерше невесомо скользить по паркету, что изумительно у нее получалось, даже в такой неудобной обуви.
– Какие у миледи планы на после мероприятия? – джентльмен спрашивал очень светски, только в глазах у Беатрис поблескивали весьма конкретные пожелания на поздний вечер.
Впрочем, может это будет и вовсе ближе к утру. Празднества VFD часто затягивались, и не считались законченными, пока хоть один из членов оставался на ногах. Довольно часто последней сдавалась сама Беатрис.
– Не та эпоха, – мягко напомнил он, чувствуя ее руку у себя на талии.
Ему самому в этом раскладе подобная вольность была непозволительна. Как бы там ни было, преимущество женского облика ограничивалось ситуацией, когда разыскивали мужчину, а других путей отступить и перегруппироваться не оставалось.
– Прежде всего – избавиться от костюма, – принялся перечислять, – затем нужно позвонить поставщикам. Завтра второе официальное открытие, без маскарадов и бала, с обычной претенциозной вечеринкой, приглашенным мэром, начальником Официальной пожарной бригады, женой и дочерьми первого…
Людей будет куда больше, чем ожидали сегодня, но и закончится все максимум к полуночи, ведь гостям нужно успеть не только пообщаться и угоститься, но и оценить удобство номеров. Один из недостатков открытия отеля в межсезонье – необходимость избыточной рекламы.
– А какие у тебя планы, – пришло время даме покружиться, – ты не забыла, что завтра тоже приглашена?
Как и многие другие члены V.F.D., только уже в своих привычных костюмах и образах – влиятельных богатых и знаменитых.
Дама опустила взгляд и томно посмотрела на джентльмена сквозь накладные ресницы:
– По многим причинам я не собираюсь засиживаться сегодня, – главным образом потому, что и без него братьев Денума будет двое. И потому, что танцы – не обязательно самое интересное времяпрепровождение ночью.
– Теперь в мои планы однозначно входит не засидеться, – Беатрис без стеснения улыбнулась, но при том совершенно не хищно, и не самодовольно, а искренне надеясь хорошо провести вечер, даже ту его часть, что будет после костюмов, танцев, и легких закусок. Эта часть могла включать в себя приятную возню перед сном и только, не в том было дело, скорее уж Беатрис попросту соскучилась.
Открытие отеля – процесс долгий и суетный, да и у нее самой были отдельные миссии, так что за последние несколько недель она с каждым из братьев Денума виделась мало. Меньше, чем ей бы хотелось. Всегда, разумеется, оставались письма, но помолчать вечером, пока он будет звонить поставщикам – этого удовольствия тоже хотелось. Поприсутствовать наконец рядом за долгое время.
Потому она и не могла не сбежать сейчас, и не задержаться здесь, рискуя как бы опоздать, то есть появится позже основного потока волонтеров.
Когда очередная мелодия достигла нужной ноты, Беатрис мягко, но уверенно подтолкнула свою даму отклониться назад, не дрогнув поддерживая одной рукой. Должны же были эти миссии в горах и драки с орлами развить все необходимое для таких маневров.
– Разумеется, если вы мне этого позволите, – вот теперь она улыбнулась чарующе и несколько заискивая расположения, как кот, залезший, куда не следует, но вот какой же он милый и ласковый, как же его согнать.
Выпрямившись к началу следующей мелодии, она добавила снова как бы буднично:
– Конечно, я помню, про завтра. Это лишний повод не засидеться, чтобы выспаться и собрать такой образ, который бы бессовестно отвлекал тебя от официоза.
– Каждый твой образ бессовестно отвлекает любого мужчину от каких бы то ни было дел, тем более, от официоза, – парировала дама, остановившись и теперь оправляя платье.
Никаких следов – было одним из правил их тайной организации, и настолько полезным, что не оставлять следов давно вошло в привычку.
– Неужели на балу не будет одного мужчины, прости меня, – поспешил поправиться он, – одной леди, которая была бы очень рада провести с тобой весь вечер? Каждый вечер, а не только сегодня.
Все знали, что Лемони влюблен в Беатрис, и до какой степени. Даже тем, кто обычно оставались слепыми и глухими к делам других, это было более чем очевидно.
– Ему, то есть ей, было выслано приглашение, как и остальным.
Конечно, не все волонтеры соберутся сегодня – кто-то на миссиях, другим еще не сняли гипс, или швы после, третьи не любят танцы, четвертые – переодевания, пятые – шампанское и морские побережья. Кто-то свернет не туда в подземных туннелях, а кто-то не найдет, где припарковать субмарину.
Но кто бы мог предположить, что Лемони упустить шанс увидеть свою Беатрис?
– Или ты собираешься от него сбежать? – с одной стороны волонтеры были мастерами маскировки, с другой – опытными сыщиками, умеющими идти по следу даже с большим изяществом, чем самая породистая гончая. В большинстве случаев исход предприятия решала удача, или своевременное вмешательство третьей стороны.
Но захочет ли прекрасный джентльмен, чтобы в его дела вмешивались?
На данный момент прекрасный джентльмен молчал, опустив руки, и глядя на даму несколько исподлобья, почти безо всякого выражения. Наконец веки Беатрис дрогнули в мимолетном прищуре. Она не планировала, чтобы нынешний разговор вышел серьезным, но такое планировать не всегда возможно.
Наконец она с достоинством подняла голову.
– Почему ты так говоришь, что все дело только в наличии или неналичии мужчины, то есть очаровательной дамы? – ровно начала Беатрис, – А не от моих чувств и моего желания определенным образом проводить время в той компании, что я сама выберу? Или что мне придется сбегать, как будто наш добрый друг, то есть милая подруга, способен устроить настоящее преследование, пренебрегая моим выбором?
Все знали. Беатрис знала. Знала, и это ни к чему ее не обязывало. Лемони был хорошим человеком, и хорошим другом. Когда он написал, Беатрис могла предложить ему только дружбу, и он ее принял, и с тех пор чтил уставленную дистанцию, не позволяя себе ничего бестактного или самонадеянного. Он сразу сказал, что его чувств это не отменяет, и сам же отказался отдаляться, уверяя, что его чувства не причиняют ему неудобств. Беатрис не стала бы жестоко поступать с другом, и она очень ценила продолжение их дружбы, предпочтя быть честной, нежели жалостливой. Сам Лемони не вынес бы обратного.
До сих пор она считала, что с этим все хорошо, даже в глазах стоявшего перед ней одного из близнецов. С другой стороны, Беатрис понимала, что кое-кого такая дружба при том, что все знают, может и настораживать. Или вовсе расстраивать. Она собиралась быть честной со всеми, кто ей дорог.
– Или это тебе больше не хочется, чтобы я продолжала составлять тебе компанию? – это предположение она высказала осторожнее, без тени обвинения, а... Просто.
– Я бы не хотела причинять тебе какие-либо неудобства. Для этого у тебя уже есть эти туфли.
Наконец она улыбнулась. Опасно так хорошо относиться ко всем товарищам-волонтерам. Все восхищаются друг другом, ценят, любят. Невозможно не увлечься за ту грань, где обходиться друг с другом необходимо очень нежно. Здесь слово "нежно" означает, разумеется, "многословно".
Проблема любой очень тайной организации в том, что люди, в ней состоящие знают, никто и никогда не сможет понять их лучше, чем товарищи, особенно если они близки по возрасту, а вертикальная иерархия как таковая в организации отсутствует. Тем более что все такие блестящие, талантливые и неравнодушные.
Дама, стоявшая сейчас перед Беатрис, предпочитала относиться к этой стороне их призвания легко, не спеша брать на себя лишние обязательства. У нее упорство и последовательность Лемони вызывало уважительную улыбку. Приятно осознавать, что существуют люди, способные на глубокие чувства и преданность одному человеку.
Иногда таких людей хотелось препарировать и посмотреть, как у них все устроено.
– Мне показалось, его компания может быть тебе не менее приятна.
Если бы здесь сейчас был Мишель Инженю Леонард Аполлинер, эсквайр, он сказал бы, что ревность последние полгода не в моде, и не собирается в ту возвращаться в ближайшую вечность.
– И я бы предпочла не ограничивать тебя в выборе.
Из ее уст Беатрис никогда не слышала обещаний, если только они не были обещаниями встретиться в определенном месте в назначенное время для выполнения одного очень деликатного и в высшей степени секретного задания.
– Но мне будет очень приятно, если ты сегодня предпочтешь не танцевать до утра.
– Мне приятна компания всех наших друзей. И элегантных кавалеров, и милых дам, – с таким же дружелюбным, беззаботным достоинством отозвался джентльмен, шагнул к туалетному столику и взял оттуда перчатки, которые затем передал ближайшей к нему милой даме. Должно быть, лак уже достаточно высох.
– Со многими я давно не виделась, и разве смысл званого вечера не в том, чтобы хоть на часть отпущенного ему срока компанию вовсе выбирать не пришлось? – Беатрис пожала плечами и склонила голову на бок, снова с лукавым и пытливым прищуром.
Они никогда и не говорили о будущем, во всяком случае, не всерьез. Молодость казалась еще слишком свежей и недавней, чтобы воспринимать себя взрослыми людьми. Интересные, адреналиновые миссии во имя общего блага, интересные и талантливые волонтеры вокруг – организация переживала как будто золотой век, и в такое время не хотелось думать о чем-то постоянном и будничном. Хотелось, чтобы праздник длился, вот как эти дни. Праздник сегодня, праздник завтра, пузырьки шампанского, бойкая музыка, бесконечные танцы, а с утра снова в объятия ко львам, или в горы, или в Перу – какие тут могут быть обещания.
– Ты нисколько меня и не ограничиваешь в выборе, который я уже сделала, – проговорила наконец Беатрис и добавила: – Во всяком случае, на сегодняшний вечер. Если мисс не передумает, разумеется. А пока, я полагаю, нам пора.
Она взяла с кресла цилиндр и трость, Беатрис вернулась в образ. У ее образа пока не было имени, но это ничего, это продлится строго до первого вопроса о нем, там она сымпровизирует не хуже Мишеля Инженю... Может, только покороче. Только теперь джентльмен предложил даме руку.
Они прошли мимо лифта для посетителей, свернули, затем еще раз. Отель был не только организован как библиотека, но и построен как лабиринт, или дворец какого-то европейского монарха, знаменитого количеством фавориток. Подсобными помещениями можно было обойти все этажи, пользуясь лестницами и лифтом для персонала.
Именно на нем они и спустились туда, где задорная музыка проникала даже за закрытые двери.
– Мне придется ненадолго тебя оставить, – леди разгладила совершенно лишнюю складку на перчатке.
Когда трое всю взрослую жизнь претворяются двумя, нельзя просто так взять и войти в полный людей зал. Даже в организации далеко не всем было известно истинное количество братьев Денума.
В зале Беатрис встретил официант с шампанским, затем еще один, или тот же самый, но на этот раз с блюдом крошечных закусок. Оркестр играл что-то задорное, но на самом деле музыканты только разогревались – танцы будут чуть позже, пока же гости собирались, приветствовали друг друга, рассматривали костюмы. То и дело можно было услышать несдержанный смех.
Свет специально приглушили до уровня, как раньше бальные залы освещались мириадой свечей, так пузырьки в бокалах, драгоценные камни в дорогих оправах и глаза сверкали еще ярче.
– Я думала, ты задержишься дольше, – рядом с прекрасным джентльменом оказался Френк, или это был Эрнест, – о, вы с Мишелем Инженю Леонардом Аполлинером теперь похожи, как братья. Между тем кое-кто сегодня опаздывает.
– Ни в коем случае мисс, – отозвался прекрасный джентльмен, прочно держась в образе, и отвесив полупоклон даме, как будто не он ей сбривал усы ранее этим же вечером. – Кое-кто явился вовремя, уверяю вас. Я бы не посмел ее задержать. И она так же неотразима, как вы.
Несмотря на то, что все приглашенные этим вечером знали друг друга, маскарад обязывал к определенным манерам, и, в некоторой степени, в ролям, раз уж они затеялись с костюмами. Они все надели на себя новые образы, еще как бы не знакомые друг с другом. Один Мишель Инженю Леонард Аполлинер возвещал о себе издалека, и его уже все в зале знали. О нем уже ходили слухи.
Мимо Беатрис и ее собеседницы порхнула теперь официантка, и задержалась, чтобы быть узнанной, и взаимно похвалить все наряды. Взяв у нее два бокала, прекрасный джентльмен один подал очаровательной даме, потому что и за хозяйкой вечера нужно поухаживать. В этой манерности была своя прелесть. Никто не знает, где будет следующая миссия, и насколько плачевными там будут условия. Возможно, придется застрять в хижине в лесу и растягивать паек на неделю, кутаясь ночами в дырявое одеяло, и говоря на самые личные темы самым закадычным тоном, так пусть этот вечер будет рафинированным и – черт с ним – даже жеманным. Хотя бы для разнообразия.
Джентльмен поцеловал собеседнице руку сквозь перчатку, извиняясь, что убегает еще поздороваться, но Беатрис углядела знакомую высокую фигуру там, где освещение и бархатные шторы соткали самую густую тень, и заторопилась туда.
– Очаровательная незнакомка! – разулыбалась она, – Вы позволите мне нарушить ваш покой?
Отредактировано Beatrice Anwhistle (2019-02-26 22:43:06)
Вы здесь » Volunteer Fire Department » Приятное прошлое » -1445. Тематическое травести
